"Снимаясь в телесериале, я не делал никакого секрета из моего невежества в области кун-фу. Когда меня о чем-нибудь спрашивали, я отвечал: "Понятия не имею". А потом исподтишка выполнял какой-нибудь ошеломляющий приемчик. Конечно, я просто забавлял публику. Но я также имел в виду следующее: то, что вы видите, – какими бы изящными, стремительными и эффективными ни были мои движения – не идет ни в какое сравнение с теми знаниями, которыми еще предстоит овладеть".

- Дэвид Керрадайн, Дух Шаолиня: философия кун-фу.

Тренировочный центр "Убить Билла" был расположен в складском помещении неподалеку от с иголочки новой студии Super Cool Man Chu Productions в Калвер-сити, к югу от Лос-Анджелеса. Обучение проводилось по нескольким направлениям. Актеры осваивали японский язык с помощью обучающих CD, одновременно отрабатывая приемы самурайской техники обращения с мечом Кенджутсу под руководством своего партнера (и ветерана японского кино) Сонни Чибы и китайские боевые искусства под руководством знаменитого экшн-хореографа и режиссера Юена Ву-пина ("Пьяный мастер").

Экшн-хореография мастера Юэна уже поразила самую широкую аудиторию в "Матрице" и ее продолжениях, а также в "Крадущемся тигре, затаившемся драконе". Но Тарантино был поклонником его мастерства задолго до его голливудского успеха. Именно Тарантино был одним из вдохновителей выпуска в американский прокат "Железной обезьяны" (1993) Юэна. Этот фильм вышел на экраны с баннером Miramax Films "Квентин Тарантино представляет" в 2000 году.

"Среди фильмов мастера Юэна, - вспоминает Тарантино, - первым я увидел его режиссерский дебют "Змея в тени орла" с Джеки Чаном в главной роли. Это было году в 93-м - 94-м. Именно тогда я обратил внимание на стиль его кун-фу, на его хореографию. Я мог отличить его работу на глаз. Я подумал, что это самая изобретательная кунфуистская хореография за всю историю кино. Он не только профессионал высочайшего класса, но и обладает невероятным воображением".

На первом этапе работы мастер Юэн и его команда учили актеров так называемой "проволочной технике", которая позволила героям "Матрицы" и "Тигра, дракона" презреть законы тяготения.

Обучение проходило нелегко даже для того, кто считал себя в этом деле профессионалом. "Я думал, что легко дам фору всем моим партнерам, - признается Дэвид Керрадайн, покаянно качая головой. - Я думал, что эти тренировки мне не нужны. Я практиковался в этом искусстве лет сорок - с тех самых пор, как стал сниматься в том самом телесериале. Так вот, все оказалось не так-то просто. Пришлось переучиваться всему, что я знал".

Вслед за утренней разминкой шли тренировки по боевым искусствам и хореографические классы. После полудня актеры оказывались во власти приспособлений, которые Дэвид Керрадайн любовно окрестил "беличьими колесами": велосипедов, беговых дорожек, эллиптических тренажеров.

Одна из трудностей заключалась в том, что каждый новый стиль, который они разучивали, требовал упражнения совершенно других групп мускулов. "Китайские боевые искусства и японские бои на самурайских мечах - совершенно разные искусства, - говорит Люси Лью. - Мечи довольно тяжелы, и вам все время приходится удерживать их в руках, чтобы не потерять равновесие и не упасть вперед. Для этого постоянно надо напрягать мускулы бедер и предплечий. Но в китайских боевых искусствах все построено на движениях торса. Каждое искусство требует от вашего тела выучить новый язык".

Керрадайн, всю жизнь изучавший шаолиньское кун-фу, особенно заинтересовался самурайскими тренировками. "Я никогда раньше этим не занимался, и я просто в восторге. Пожалуй, я буду продолжать изучать самурайское искусство всю оставшуюся жизнь".

"Искусство владения мечом чрезвычайно интимно, - поясняет сэнсей Сонни Чиба. Оно включает в себя управление дыханием, искусство визуального контакта. Вы должны знать своего соперника - как он дышит, что он думает. Битва на мечах - это глубоко личный опыт двух людей, сошедшихся лицом к лицу, основанный на человеческих отношениях и эмоциональном, духовном самовыражении. Все здесь - сердце и душа".

Но основной груз тренировок, особенно в области самурайских техник, выпал на долю актрис: Умы Турман, Люси Лью, Вивики Фокс и Дэрил Ханны. Турман и Фокс схватываются в самых первых кадрах, а заканчивается Фильм 1 большим поединком на мечах Умы Турман и Люси Лью. Ханна проходит через изнурительные тренировки бездалостного шаолиньского монаха (Гордон Лью) в Фильме 2.

"Уме пришлось учиться больше других, ведь она дралась с людьми, которые занимались этим всю свою сознательную жизнь, - говорит Сонни Чиба. - Больше всего меня поразило, с какой решимостью она предпринимала попытку за попыткой, пока не добивалась того, чего хотела. Она показала себя абсолютной профессионалкой".

Люси Лью и Дэрил Ханна также получили высокие оценки от своих тренеров. "Люси прекрасно владеет своим телом. Она очень сообразительна и трудолюбива, - говорит Чиба. - Ее умение сконцентрироваться и быстрота движений придают ей особый класс. Она много снималась в боевиках, и это заметно с первого взгляда. У нее превосходная техника".

Но больше всего на инструкторов Ханны произвела впечатление даже не ее техника, а каменное спокойствие и решимость, светившиеся в ее взгляде. "У Дэрил - пронзительный взгляд самурая, - говорит Чиба. - Прекрасное умение концентрироваться. Я прозвал ее голубоглазым самураем".

Но актеры изучали не только новый для них язык тела, но и язык страны восходящего солнца. "Снимаю шляпу перед Люси и Умой, - говорит Джули Дрейфус, владеющая не только японским, но и английским и французским языками. - На изучение японского я потратила много лет, а они выучили новый язык за несколько месяцев, и это при таких интенсивных физических нагрузках! Теперь обе они свободно изъясняются на японском".

Турман оценивает свои достижения не так высоко: "Я стремилась, чтобы мои японские реплики звучали с чувством и убеждением, чтобы создавалось впечатление, будто я знаю, что говорю. Говорят, мой японский можно разобрать. А большего я и не хотела".

А тем временем Тарантино подбирал съемочную группу.

Оскароносный оператор Роберт Ричардсон был выбран благодаря своему умению снимать в разных визуальных стилях. Он сотрудничал с Оливером Стоуном на таких фильмах, как "Прирожденные убийцы" и "Дж. Ф. К.", где в рамках одной сцены часто менялось не только визуальное решение изображения, но даже и тип пленки, на которой велась съемка. Одно из творческих решений в "Убить Билла" как раз и заключается в том, чтобы создать необычное визуальное и монтажное решение каждого эпизода, при этом не забывая о его жанровых корнях.

Мастер Юэн Ву-пин, который вложил в создание "Убить Билла" все свое виртуозное владение боевой хореографией и уникальную "проволочную технику", унаследовал свое ремесло от знаменитого отца, покойного ветерана Пекинской оперы и киноактера Симона Юэна Сяо-цена. Позже попробовав себя в режиссуре Ву-пин пригласил своего отца на заглавную роль "Пьяного мастера" (1978) в фильме с участием Джеки Чана. Мастер Юэн подчеркивает, что техника, которой он обучает актеров, имеет больше отношения к театру, чем к реальным поединкам.

"Это северный стиль сценической акробатики - театральные боевые искусства, - говорит он. - Совершенно непохожий на боевое кун-фу и даже на ушу - изобретенный в Китае олимпийский спорт, который изучал Джет Ли. Когда вы обучаетесь искусству Пекинской оперы, кажется, что оно очень близко к боевому искусству, но когда вы применяете его на практике, все совершенно иначе, потому что вы - на съемочной площадке и перед вами установлена камера. Главное, чтобы смотрелось эффектно".

Дэрил Ханна лучше всех выразила эту особенность: "Теперь я достаточно опытна в боевых искусствах. Но меня научили промахиваться. Если я ударю вас, вложив в движение всю свою силу, то удар не достигнет цели на какой-нибудь миллиметр. Я и понятия не имею, что случилось бы, пойди я немного дальше".

Пасадена

После трехмесячных трудных съемок в Китае и Японии у Турман, как ни странно, не возникло никаких проблем в том, чтобы снова адаптироваться к жизни дома. Когда, вернувшись с Дальнего Востока, актриса вошла в первую американскую декорацию "Убить Билла", внимание ее привлекли простые вещи:

"Никогда еще я не была так рада увидеть на полу ковровое покрытие! - говорит Турман. - Я была рад вернуться домой. Все так резко изменилось, что могло показаться, что теперь мы снимаем совсем другой фильм. Но я знала, что фильм - тот же самый. Мы ни разу не покидали декорации, не разнеся ее во время съемок на куски".

И вскоре Турман и ее партнерша Вивика А. Фокс сравняли с землей свежеокрашенный симпатичный домик в пригороде Пасадены. Они ломали мебель, вспарывали стены, метали ножи и полные ненависти взгляды - две бывших коллеги по элитной международной преступной группировке сводили старые счеты.

А ведь Фильм первый - это только начало!

Съемки в Китае завершились 1 сентября 2002 года, и через пару дней съемочная группа уже была в Токио, где должны были начаться ночные съемки. "К тому времени все мы испытывали своеобразный культурный шок, - вспоминает Бендер. - Пекин и Токио так непохожи друг на друга. К тому же снимать в Токио очень сложно. Там недавно учредили Комитет кинематографии, и правила у них весьма специфические. Я люблю Токио, и многие снятые там кадры получились очень эффектными, но приходилось нелегко".

В число токийских натурных съемок входила сцена погони, в которой Невеста на мотоцикле незаметно преследует высокомерную процессию шикарных машин и навороченных мотоциклов, сопровождающих О-Рен Ишии. Этот эпизод выглядит на экране не очень трудным, но в действительности потребовалось немало усилий, чтобы снять тщательно срежиссированный танец нескольких сверкающих автомобилей и мотоциклов, уносящихся к токийскому горизонту. Съемки этого небольшого проходного эпизода продолжались несколько ночей на Радужном мосту и прилегающих островных шоссе.

После чего вся съемочная группа впервые за три месяца вернулась в Штаты.

Пекинская киностудия

Квентин Тарантино, Лоренс Бендер и исполнители главных ролей отправились в Китай в мае 2002 года, чтобы продолжить тренировки и приступить к репетициям. К середине июня линейный продюсер Э. Беннетт Уолш, ассоциированные продюсеры Диди Никерсон и Коко Маэда, а также главный оператор Роберт Ричардсон собрали многонациональную съемочную группу, которую сопровождал целый отряд переводчиков, и приступили к работе на Пекинской киностудии, расположенной на севере столицы Китая.

Построенная в 1949 году киностудия вскоре стала центром китайской кинопромышленности. Спустя полвека студия оказалась единственной в Китае, сумевшей разместить на своей территории огромную двухэтажную декорацию "Дома Голубых Листьев" - настоящую штаб-квартиру О-Рен Ишии.

"Пекинская киностудия - фантастическое место, созданное по распоряжению Мао, - говорит Тарантино. - Ее построили для производства пропагандистских фильмов - это был личный проект жены Мао. А самое прикольное в этой студии, что это - не просто студия, а настоящее сообщество. Она похожа на большую деревню, так как работающие там технические сотрудники подписывают пожизненные контракты, и фактически это их дом. У них там есть школа, жилые дома, магазины. Настоящий городок, управляемый людьми, чья пожизненная профессия - делать кино".

Лоренс Бендер считает, что "путешествие в Китай оказалось наиболее плодотворным". "Тарантино не хотел привозить в Китай исключительно американскую съемочную группу, - говорит Бендер. - Он не хотел высокомерно поучать местных, как надо на самом деле снимать кино. А в результате японская и китайская группы вместе создали такое, что нам и не снилось".

На "Убить Билла" были заняты китайский, японский и американский художники-постановщики, китайский и американский художники по костюмам, китайский и американские реквизиторы. Команда из китайских и американских ассистентов режиссера руководила производством. Первый ассистент режиссера, американец Билл Кларк, сотрудничавший с Тарантино со времен "Криминального чтива", тесно сотрудничал с китайцем Чжан Йин Чжаном, координируя деятельность множества актеров и технических сотрудников.

"По съемочной площадке постоянно носились несколько переводчиков, - вспоминает Ума Турман. - Был переводчик с японского на английский, с китайского на английский, с японского на китайский. Настоящий сумасшедший дом!"

"Это два совершенно разных способа работы, - поясняет Бендер. - Американский способ отлажен до предела. Обычно к каждому прибору приставлено по паре техников, и они работают тихо и исполнительно. У китайцев же человек двадцать делают одно и то же, производя при этом невообразимый шум. У них гораздо больше техников, и со всеми заданиями они справляются с удивительной быстротой".

В первый съемочный день в Китае съемочная группа "Убить Билла" отсняла 22 микроэпизода - практически неслыханная производительность для любой голливудской постановки.

Команда дизайнеров, возглавляемая Йохеем Танедой (Япония) и Дэвидом Уоско (США), постаралась воссоздать на съемочной площадке плоды тарантиновского воображения. "Квентин уделяет внимание любой детали на съемочной площадке, - говорит Танеда. - Синий цвет задника, ярко-красная кровь, желтое эффектное пятно на фоне снежной пелены. Работая над декорацией, он уже знает кадры, которые он хочет здесь снять".

"Он сказал, что хочет превратить "Дом Голубых Листьев" в зал для исполнения "симфонии действия", - вспоминает Танеда. - Поэтому мы решили окрасить различные части декорации в контрастные тона. Для коридора, в котором начинается сцена, я выбрал насыщенный красный. В обеденной зоне использовался традиционный японский тон. Выражение "голубые листья" в японском вообще-то отсылает к очень насыщенному оттенку зеленого, и я объяснил это Квентину. Снежный сад окрашен в синие оттенки лунного света. Там и происходит последняя сцена, решающая исход схватки".

Интерьер сцены в токийском баре, где зрителю представляется Го Го Юбари, потрошащая бизнесмена-педофила, тоже была снята в Пекине. Розовый пластик, лепестки роз внутри пластиковых табуретов, стойка бара и полки с бутылками. Тарантино так понравился дизайн, что после съёмок он увёз декорацию обратно в США и установил у себя дома вместо старого бара.

"Конечно, я был польщён" -- говорит дизайнер Танеда, -- "тем, что Квентин захотел перевезти декорацию бара к себе домой. И, конечно, это был полностью работоспособный бар. Однако дело в том, что его дом выдержан в испанском стиле. Не думаю, что там будет легко найти место для такого бара".

Ставим Экшн!

Тарантино признается, что, оказавшись в гигантской декорации, созданной для того, чтобы стать местом действия всех мыслимых поединков, он испытал огромное чувство ответственности: "Я люблю экшн. Мне кажется, это кино в его чистом виде. Но ведь раньше я никогда не ставил экшны. Мне приходилось писать сценарии экшнов, и в моих фильмах есть сцены действия, но для меня как для режиссера дело всегда было в чем-то другом. Я знал, что в "Убить Билла" мне предстоит поднять планку".

Экшн-сцены в сценарии "Убить Билла" прописаны необычайно подробно. Тарантино переписывал и усовершенствовал их больше полугода. В Пекине он продолжил этот процесс, изобретая новые нюансы и даже разыгрывая сцены перед съемочной группой, когда это было необходимо. В окружении японского, мандаринского и кантонского переводчиков Тарантино отрабатывал каждый кадр, а техники, актеры, мастер Юэн и специалисты по "проволочной технике" следовали его указаниям.

"Почти целый день Квентин разыграл практически всю сцену в "Доме Голубых Листьев" для мастера Юэна и его помощников, - вспоминает Бендер. - Он прыгал, падал на спину, елозил на стуле. Ребята внимательно наблюдали, как Квентин куролесит. Никогда они не видели ничего подобного! В итоге они достигли полного взаимопонимания, а стиль хореографии получился своеобразным гибридом Тарантино и мастера Юэна. Тарантиновский юмор схлестнулся с динамичной агрессивностью мастера. Их контакт высек искру. Получился настоящий балет".

Классические самурайские битвы на мечах между Невестой и "88 бешеными", а в особенности поединок Невесты и О-Рен Ишии отличаются таким изяществом, что вполне могут оправдать это определение. Но схватка Невесты с юной профессиональной убийцей Го Го Юбари больше похожа на анимэ, обретшее плоть. Это настоящий парад характерных для Тарантино отсылок к поп-культуре:

Оружие Го Го одновременно напоминает и смертельно опасные йо-йо, которыми размахивают школьные супергероини из популярного японского телесериала Sukeban Deka, и оружие из любимейшего тарантиновского фильма о боевых искусствах "Мастер летающей гильотины" (1976). У Тарантино это причудливое оружие, помесь булавы с бензопилой, наливается таким весомым ужасом, что мурашки бегут по коже, благодаря работе постановщика боевых сцен мастера Юэна Ву-пина и беспощадному уверенности актерской игры Чиаки Куриямы.

"Все зависит от того, чего хочет камера, - поясняет мастер Юэн. - Я всегда старался, например, поставить камеру так, чтобы кулак не был виден. Но порой, когда самое главное - передать силу удара, надо показать его более реалистично, с настоящим контактом. Многое зависит от того, может ли актёр, которого бьют, "сыграть" удар, может ли его или её реакция изобразить его сильнее, чем на самом деле".

Один из трудных уроков, который еще предстояло усвоить актерам, заключался в том, что, какими бы напряженными ни были тренировки, пусть даже под руководством настоящего мастера, они не смогут полностью подготовить бойца к реальной ситуации.

"К концу тренировочного периода, - говорит Турман, - я почувствовала себя уверенней. И последнюю неделю или около того я полностью посвятила хореографии. Я разучивала сотни движений и комбинаций, из которых состоял бой. А потом, когда мы оказались на съемочной площадке и приступили к съемкам, то и дело появлялся Квентин с новой идеей, и вся моя хореография шла псу под хвост. Все менялось по ходу действия, и мне приходилось немедленно разучивать пять, десять, пятнадцать новых микросхваток, а операторская группа терпеливо ждала. И неожиданно я поняла, что меня научили учиться - и это и есть самое главное".

Юэн Ву-пин, которого во всем мире признают величайшим из ныне живущих мастеров боевых искусств, оказался щедр на похвалы Турман. Тарантино вспоминает: "Однажды он пришел ко мне и сказал: "Квентин, ты даже не представляешь себе, как многого достигла Ума". Он объяснил, что с большинством актеров приходится поступать так: одно, два великолепно исполненных движения, а потом надо резать - все равно в монтаже все будет смотреться неплохо. Ума же выполняла четыре, пять сложных упражнений, схватывая их буквально на лету. Она делает выпад, взлетает в воздух, делает сальто на тросах, приземляется и убивает парочку врагов. Вот это да! Она так наловчилась, что мы с Ву-пином получили возможность менять хореографию поединка прямо по ходу съемок".

Кульминационная схватка героини Турман с О-Рен Ишии в Снежном саду в "Доме Голубых листьев" - предмет гордости команды дизайнеров, которые доказали, что могут создавать и модные современные интерьеры, и вдохновляться традиционной японской элегантностью.

"Снежный сад - прекраснейшая декорация, в которой было очень трудно работать, - вспоминает Лоренс Бендер. - Жара была ужасная, а сверху постоянно валил снег, который на самом деле был смесью мыла, пенопласта и бумаги".

Еще один эффектный визуальный элемент "Дома Голубых Листьев" - это костюмы "88 бешеных", та самая комбинация белоснежных рубашек, черных галстуков и черных пиджаков, которая стала фирменным знаком Тарантино после "Бешеных псов" и "Криминального чтива".. В "Убить Билла" к этому костюму добавлена небольшая черная маска - дань уважения герою Брюса Ли из "Зеленого шершня". "Бешеные", облаченные в костюмы, отсылающие к раннему этапу карьеры Брюса Ли, вступают в бой с Невестой, облаченной в желтый парашютный комбинезон с черными лампасами - точную копию того, что носил Ли в "Игре смерти", фильме, который он так и не успел закончить перед своей смертью в 1973 году.

Завершив основную часть работы на Пекинской киностудии, съемочная группа отправилась на съемки в буддистском храме. Каждый день участникам съемок приходилось взбираться на огромную лестницу на восточном склоне горы Мяо Гао, причем общая высота лестницы составляла 240 метров. Но долгий подъем к древней гробнице был парой пустяков по сравнению с трудностями, которые предстояли группе на съемках тренировок по шаолиньскому кун фу, которые вел Лью, жестокий опекун Пеи Меи (он появится на экране во Втором фильме).

Вернувшись с гор, съемочная группа вновь на несколько дней оказалась в Пекинской киностудии. За время командировки было построено несколько небольших декораций для сцен с Хаттори Ханзо, в том числе суси-бар на Окинаве, которым управляет отставной кузнец, и расположенная над ним квартира. Эти декорации, как и куда более масштабные покои "Дома Голубых Листьев", были изготовлены из бамбука, камня, дерева и других органических материалов, что придало обстановке больше реалистичности, а сценам - больше выразительности и правдоподобия.

В суси-баре поставили небольшую барную стойку и парочку столиков. В квартире наверху хранится впечатляющая коллекция мечей. Именно это помещение служит местом действия для пары ключевых сцен с участием Невесты и Хаттори Ханзо в исполнении Сонни Чибы. Он - непревзойденный мастер, ковавший самурайские мечи до тех пор, пока не дал себе клятву больше никогда не выпускать из своих рук ни одно орудие убийства. Она - потенциальный клиент, которой необходимо переубедить бывшего кузнеца. В этом эпизоде Турман наконец-то пришлось произнести перед камерой тщательно отрепетированные японские фразы.

"Он учил меня искусству меча в Лос-Анджелесе, - вспоминает Турман. - И вот наконец-то мы встретились на съемочной площадке. Я пыталась говорить на выученном за несколько месяцев японском, а он с трудом произносил английские слова. Так что в каком-то смысле мы были в равном положении".

Один из фирменных знаков Тарантино, в той или иной форме встречавшийся во всех его фильмах, - это кадр, снятый изнутри багажника машины; предпочтительно, чтобы багажник в этот момент захлопывали. По умыслу или по счастливой случайности кадр, в котором Ума Турман нависает над спрятанной в багажник Джули Дрейфус, оказался последним, снятым на китайской территории.

"Было уже очень, очень поздно, - вспоминает Бендер, - но настроение было отличное. Мы знали, что нам будет трудно расстаться с Китаем".

Материалы: официальный Российский сайт первой части фильма